В том, что "Борис Годунов" трагедия гениальная, не сомневается, пожалуй, никто. Столь же общепризнанным является факт ее несценичности. Хотя в разные годы к "Годунову" обращались Немирович-Данченко и Сушкевич, Мейерхольд и Эфрос, Олег Ефремов и Юрий Любимов найти театральное выражение, конгениальное поэтическому тексту трагедии до сей поры никому не удавалось. Очередную попытку разгадать загадку пушкинской пьесы предпринял английский режиссер Деклан Доннеллан.

Создатель лондонского театра "Cheek by Jowl" москвичам и петербуржцам известен довольно хорошо. Зрители обеих столиц имели возможность видеть в его интерпретации шекспировские "Мера за меру", "Как вам это понравится" и "Много шума из ничего", уэбстеровскую "Герцогиню Амальфи" и корнелевского "Сида" (с французскими актерами). В 1997 году спектакль "Зимняя сказка" Шекспира, поставленный Доннелланом в питерском Малом Драматическом театре, был удостоен российской национальной премии "Золотая маска".

По словам режиссера, идея поставить "Годунова" родилась 15 лет назад после прочтения пьесы. Однако собрать труппу, способную воплотить мечту в жизнь, удалось только в России. Компания подобралась неплохая: Александр Феклистов (Годунов), Евгений Миронов (Отрепьев), Авангард Леонтьев (Шуйский), Игорь Ясулович (Пимен), Ирина Гринева (Марина Мнишек), Александр Леньков (Юродивый)...

Основное кредо созданного в 1981 году "Cheek by Jowl" заключалось в стремлении к современному прочтению классических произведений. "Борис Годунов" также не избегнул этой участи. На сцену смотришь словно в экран телевизора глядишь: беседуя с боярами Годунов держит себя как ушлый политик, стремящийся всеми силами поддержать свое реноме (см."Герой дня"); в то время, как Самозванец допрашивает русского пленного, в стороне лениво покуривают одетые в камуфляж солдаты (репортаж с Чеченского фронта); сцена встречи Отрепьева с русскими и польскими послами и вовсе выстроена как вечернее ток-шоу, на котором очередной кандидат в президенты рассыпается в обещаниях одеть и накормить всю страну. Конечно, увидеть наши отечественные масс-медиа глазами иностранца любопытно, однако к пониманию пушкинского текста такая актуализация ничего существенно нового не добавляет.

Развивая идею спектакля, как политического шоу, автор сценографии Ник Ормерод выстраивает на сцене МХАТа имени Горького гигантский подиум, диктующий "показную" эстетику спектакля, задающий стремительный ритм передвижениям актеров, провоцирующий на неожиданные встречи и столкновения при переходе от эпизода к эпизоду. Впрочем, некоторых героев режиссер "сводит" вполне сознательно. Так, например, Годунов и Самозванец, ни разу не встречающиеся по пьесе, в спектакле часто сосуществуют в едином сценическом пространстве, словно не замечая друг друга. В конце концов, умирающий в кремлевских палатах Годунов падает на землю рядом со спящим в чистом поле Отрепьевым, и два тела так и остаются лежать на сцене, то ли символом бессмысленности и обреченности любой власти, то ли... называйте как хотите.

Завершает спектакль любимая мизансцена Доннеллана, переходящая как талисман из спектакля в спектакль: все герои одновременно появляются на сцене, застывают недвижимо и начинают отвлеченно-бесстрастными голосами перекидываться репликами. После финальной фразы повисает молчаливая пауза. Народ, как и полагается, безмолвствует...

А.С