Структура музыкального текста может оставаться незыблемой, но, соприкоснувшись с личностью исполнителя, музыканта, текст постоянно меняет свой облик, воплощаясь в бесконечности версий.

Один из факторов, значительно увеличивающих вариативность традиционной культуры - сосуществование в ней мужского и женского начала, мужской и женской исполнительских традиций. Взаимодействуя, вступая в оппозицию, пересекаясь, они создают в зонах своих контактов множество явлений, нередко выходящих за пределы сферы исполнительских интерпретаций и затрагивающих структурную организацию музыкально-фольклорных текстов.

Задача данного сообщения - рассмотреть некоторые примеры подобных пересечений, связанные с переходом песен, возникновение и функционирование которых изначально было связано исключительно с мужской традицией, в сферу женского исполнительства. материалом послужили рекрутские припевки, солдатские и протяжные песни русско-украинского пограничья - одного из немногих регионов, где в наши дни еще можно услышать и записать традиционные песни в мужском исполнении. некоторые из этих песен до сих пор осознаются носителями традиции как специфически мужские и поются женщинами как бы от лица мужчин. Другие частично утратили свою принадлежность исключительно мужской традиции, войдя в репертуар смешанных и женских исполнительских групп.

В результате анализа определился ряд общих явлений, в той или иной степени присутствующих в каждом случае “заимствования” женщинами мужских песен. Эти явления не затрагивают глубинных структур музыкальных текстов и могут быть отнесены к категории приемов исполнительского стиля:

отход от стабильности слоговой ритмики, введение фермат и ускорений в отдельных частях мелостроф;
большая, нежели у мужских ансамблей, индивидуализация отдельных голосовых линий и за счет этого усложнение, увеличение плотности многоголосной фактуры;
“иханье”, глиссандирование, флажолетные призвуки - “гуканья”;
увеличение временных масштабов формы;
насыщение мелодического контура напева микромелодикой, - форшлагами, мелизмами, - иногда приводящее к возникновению новых законченных мелодических построений-ячеек.
Обращают на себя внимание два последних пункта, как нам кажется, связывающих “речевой” уровень исполнительских приемов с глубинными “языковыми” структурами музыкальных текстов.

Именно по этому пути временного растягивания, распевания каждого звука, рождения новых мелодических единиц, дробящих напев, а иногда изменяющих его до неузнаваемости, видимо, идет превращение солдатских строевых песен с их четкой маршевой ритмикой - в протяжные.. музыкальные периоды этих новых форм столь протяженны, что могут в несколько раз превышать первоначальные размеры. Изменение структуры музыкальных текстов чаще всего сопровождается и сменой их функции - следовательно, в данном случае можно говорить о жанровой трансформации песен.

В некоторых локальных традициях солдатские песни могут сопровождать Троицкие ритуалы завивания венков, вождения кукушки и др. В этих случаях мы имеем дело с подчеркнуто точным “цитированием” музыкальных текстов, очевидно, являющимся музыкальным атрибутом ряженья (во всех этих ритуалах присутствует “солдат” как один из персонажей Троицкого карнавального гулянья).

Приведенных примеров, конечно же , недостаточно для исчерпывающего рассмотрения проблемы стилевых и жанровых трансформаций при переходе мужских песен в женскую исполнительскую традицию. Однако уже сама постановка такой проблемы представляет интерес для исследователя, т.к. приоткрывает пока еще мало изученную область в жизни песенных систем. наибольшую же актуальность этот сюжет, очевидно, приобретает в исследованиях традиций позднего формирования, процессы становления которых продолжаются и в наши дни.

Дорохова Е. А. (г. Москва)